Отправлено: 03.07.11 17:11. Заголовок: Виссарион как генеральная репетиция

ВИССАРИОН КАК ЗЕРКАЛО РУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ
Движение верующих в Виссариона как Христа в России обычно воспринимается как провинциальный вариант нью-эйджа. Убежали в тайгу? Следовательно, провинциальный вариант западных "зелёных". В основном интеллигенция? Поют и о добре говорят? Следовательно, "каэспешная религиозность", даже псевдо-религиозность. Ничего общего с православием.

Особенно часто упоминается, что Виссарион был милиционером из Минусинска Видимо, точно так же повторяли современнику Иисуса: "Плотник из Назарета!"

Кстати, Нестеров был постовым милиционером. Говорят, не брал взяток, но в России легче легче верят в божественность, чем в честность.

Владимир Нестеров ("Камушек" - псевдоним, точнее, религиозное имя), один из активных проповедников мессианства Виссариона, пришёл к нему, однако, из православия (см.: Камушек В. Второе пришествие Христа. Богословские исследования на основе Проповедей Христа, личных встреч, диспутов, переписок с Патриархией и ее структурами, Священных Писаний: Библии, Корана и Последнего Завета. Балашов: Николаев, 2009. 334 с.)

Более того: Нестеров настаивает, что остался православным и Виссариона принял именно из верности православию. Тут точно та же логика, что у Владимира Соловьёва, когда он объяснял, что принимает первенство Римского Папы именно потому, что этого требует верность православию.

Нестеров уверовал в Виссариона, когда тот уже был достаточно известен, в 1995 году, прошёл через активное сопротивление "виссарионовцам". Это уже первая характерная черта, "комплекс Павла": не так важно, принимает или отвергает человек проповедь, как важно, реагирует ли он вообще. Мертвецы не обращаются к Богу, поскольку не реагируют на людей.

Нестеров в нескольких отношениях вполне может именоваться если не православным христианином, то членом Московской Патриархии. Собственно, казус Виссариона Торопа в целом интерес как явление не исключительное, а типическое, помогающее понять процессы, происходящие в российской религиозности - в том числе, в православии - в целом.

Вырос Нестеров в Бугульме, с детских лет непрерывно посещал православный храм, пономарил, с родителями паломничал в Почаевскую лавру. Старший брат в 1965 г. закончил семинарию в Загорске, священствует, имеет сан протоиерея. Впрочем, младший совершил нечто большее: в самые застойные годы - 1981 год - сумел организовать строительство в Бугульме церкви. Впервые о Виссарионе ему рассказали "сторожа Елоховского собора, моего прихода, посоветовавшие мне сходить на проповедь Виссариона, ибо Он, по их мнению, говорил Слово Божие как никто другой" (29).

Нестеров не оставляет попыток объяснить Московской Патриархии, что Виссарион и есть Тот, Кому Патриархия поклоняется. В абсолютно патриархийном стиле Камушек считает "качественно разными" Церковь Последнего Завета и разных "лжехристов" (10).

Почти все аргументы в защиту мессианства Виссариона у Камушека точно воспроизводят аргументы в защиту православия в традиционной апологетике. Израиль не узнал Мессию, теперь Россия не узнала Мессию.

Для реакционного сознания характерен эсхатологизм. Казалось бы, он должен напрягаться всякий раз, когда объявляется очередной мессия. Некоторые православные доверяют этой риторики - и попадают впросак - или к Виссариону - потому что ожидание это очень риторическое, пустотелое. Ждут не начала света, а конца тьмы - а современный мир кажется тьмой. Мир катится в пропасть… На самом деле, этот псевдо-эсхатологизм есть усталость от своей лжи, от собственной запутанности в служении двадцати двум господам плюс собака дворника.

Вера в Виссариона, как и неверие в него, есть результат религиозности механической, оперирующей стереотипами. Христос и антихрист имеют ряд чётких признаков, задача лишь в том, чтобы правильно определить признаки. Христос должен явиться на облаке - определяем, видно ли облако. Что облако должно быть, под сомнение не ставится. В крайнем случае, понятие "облако", "приход" подвергается переомыслению как "аллегория". Ищется "духовный смысл".

Объяснение того, почему Виссарион - милиционер - точно воспроизводит апологетические аргументы о Христе, используемые с древнейших времён:

"Если бы наш Господь пришёл к нам в буквальном смысле Царём во Славе Своей для совершения Суда Божиего на людьми, то тогда все, даже безбожники, склонили бы свои головы перед Ним. Но в этом случае они увидели бы только Его Славу, а не Истину, которая призвана совершит Суд в естественной обстановке, без громких оповещений о Себе. А Сам Господь при этом не должен быть гением из рода человеков, а быть самым обыкновенным человеком с улицы. А чтобы увидеть Самого Христа в этом обыкновенном Человеке, необходимо дойти до Его Истины на основе нашего Смирения" (32).

Свобода охраняется, более того, в лучшем квази-православном стиле сводится к смирению. Не подвергается сомнению, однако, что "суд" быть должен, что "суд" не просто одна из метафор.

Впрочем, спиритуализм и аллегоризм не заходят слишком далеко. Камушек делает акцент на том, что Виссарион именно формально соответствует - похож на Христа, "каким Его пишут на иконах в нашей церкви" (34). "Мне посчастливелось видеть Нимб над головой Виссариона Христа в виде прозрачной тарелочки … каким он изображен на иконе Спасителя в нашей Православной Церкви" (44).Он вспоминает, что "испытание" Виссариона проходило "на фоне умилительного пения "Тебе поем" Пюхтицкого хора" (39) - в магнитофонной записи.

"Испытания" Виссариона связаны в контексте различных сновидений, поисков примет, "святынь" - камушков - из Иерусалима. Душевный настрой колеблется меж двух полюсов - полного отрицания "знамений" и поиска их.

На диспуте с Виссарионом апологеты казённого православия прибегают к сугубо средневековому приёму: требуют чуда. Впрочем, в Средние века на диспутах чудес не требовали, это требование сочиняли задним числом. Евангельское замечание о том, что Иисус не творил чудес среди тех, кто не веровал в Него, такие "апологеты" забывают. Впрочем, и Камушек предпочитает на требование чуда отвечать Кураеву напоминаем о том, что "великие знамения и чудеса" суть дела антихриста (Мф. 24, 24). Блажен, кто верует без доказательств (85) - но всё же целая книга посвящена именно "доказательством", "указаниям", "знамениям". Упоминается, к примеру, о чуде с некоей иконой, которая якобы должна "открыться" перед вторым пришествием. Астролог ("волхв") предсказывает, что Христос родился в Краснодаре (как Виссарион) (97). Виссарион носит красную одежду, что соответствует Апокалипсису (19, 12). Асахара и Мария Дэви Христос - нет. "Отсюда все кандидатуры, кроме Виссариона, как облеченные в иной, не красный цвет - лжехристы" (114).

Жажда знаков и боязнь знаков, вращение в плоскости знамений - не проблема Виссариона, это проблема в целом современного христианского сознания, которое колеблется между средневековьем и вечностью, между книжничеством и свободой.

Одним из главных вопросов, мучавших Камушека - уроженца татарского города - было: "Как понимать благословение воинов на Куликовскую битву Сергием Радонежским? Ибо это благословение, по сути. Является разрешением на убийство". Звучит абсолютно стандартный ханжеский ответ про то, что "в этом случае - нет убийства, а есть необходимость" (36). Про то, что благословение преп. Сергием - позднейшая выдумка - ни слова. О нормальном ("пацифистском") понимании Евангелия - ни слова. И спрашивающий, и отвечающий вращаются в очень уплощённом, двумерном пространстве мышления. Они могут спорить, могут согласиться, но не могут выскочить за пределы стереотипа.

Рациональное одинаково отсутствует и в Московской Патриархии (той её части, которая господствует и вещает от имени целого), и в "Церкви последнего завета". Характерно направление на отчитку "сектанта" как высший аргумент. "Сектант" пошёл и вышел сухим из процедуры. Причём, "отчитка" - это мягкий вариант, это "либерал" о.Олег Стеняев. Жёсткий вариант - это А.Дворкин: "Ты предатель православной веры! Я сейчас отведу тебя в Кащенко" (15). Впрочем, к Дворкину виссарионовца направил "либеральный" Стеняев.

Аргументы против мессианства Виссариона обнаруживают колоссальные запасы магизма и фарисейства.

"Ну, ты, в конце-то концов, видишь Успенский собор? И это так же ясно, что Виссарион не может быть Христом, как ты ясно видишь перед собой этот Собор!" (Преподаватель МПД о.Савва, с. 10). Сразу обнажается глубинная связь между ненавистью ко Христу и обвинением Его в желании разрушить Храм. Здание есть доказательство. Разрушение здание есть опровержение доказательства.

Что до сути учения Виссариона, то два момента заслуживают внимания.

Во-первых, оно называет свой завет - "Последним". Не "новейшим", а просто - последним. И тем самым в лучшем фундаменталистском духе отрицает дальнейшее развитие.

Во-вторых и главных… Книга Камушека заканчивается интервью Виссариона газете "Вашингтон пост". На вопрос о том, что же принёс Виссарион в этот раз, следует ответ:

"Человечеству грозят серьезные природные и техногенные неприятности, Моя задача на этот раз - не только раскрыть все необходимые вам знания относительно Закона духовного развития, что позволит удовлетворить все ваши духовные поиски и споры, но и, обязательно учитывая вероятность развития событий по вышеупомянутому последнему варианту, помочь вам создать условия гарантированного Спасения человека. Это сейчас и происходит уже в течение пятнадцати лет на юге центральной части Сибири".

Стиль макаронический, сочетающий канцеляризмы и возвышенность. Возвышенность искусственная, канцеляризмы естественные. Еще более поражает контраст между возвышенностью стиля и приземлённостью, даже ничтожностью - с религиозной точки зрения - содержания. "Техногенные неприятности"… Однако, ровно такие же контрасты существует между формой и притязаниями не только Московской Патриархии (поражает документ, приводимый Камушекым - "направление на отчитку"), но и многих почтенных религиозных институтов, сосредоточившихся на борьбе с клонированием, эвтаназией, секуляризацией, консумеризмом, да и теми же "техногенными неприятностями". "Техногенные неприятности" всё-таки реальнее, чем "угроза российской цивилизации". Виссарионовцы свой сибирский фаланстер строят хотя бы за свой счёт, тогда как их обличители доят казённое вымя. "Русь Святая, храни веру православную" (psssim) не больший бред, чем тороповское "создать условия гарантированного спасения человека" (245).

Проповеди Виссариона не менее логичны, чем заявление патр. Кирилла (Гундяева) в бытность его митрополитом о невозможности пересмотреть отношение Патриархии к Виссариону: "Определение Архиерейского Собора "О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме" принято на основе Священного Писания. … Решения Архиерейского Собора являются обязательными для всей Церкви" (facsimile на с. 251).

Парткомовское арго и парткомовская логика. Упомянутое решение собора было принято не на основе Писания, а на основе текстов Дворкина и Кураева - маленькая разница. Тот же собор, кстати, анафематствовал о. Глеба Якунина - весьма непогрешимый акт, основанный, конечно, на Священном Писании. Понятно, что Камушек вволю - и вполне обоснованно - поиздевался над ответом вл. Кирилла, напомнив ему азы катехизиса про то, что соборы, по учению самой Православной Церкви, бывают и разбойничьими - причём, обычно это именно архиерейскими соборы таким грешили.

Понятно, что ничего "соборного" в современных патриархийных съездах нет. Всё готовится казёнными интеллектуалами, которые, к примеру, спокойно объясняют виссарионовцам, что они такие же неправославные, как Лютер (тезис сотрудницы ОВЦС Е.Сперанской в ответе Нестерову 28.3.2000 г. с.280). "У Вас, уважаемый Владимир Иванович, Ваша вера определяет Вашу экзегезу". У православных, выходит, экзегеза определяет веру?!

Хорошо хотя бы, что Сперанская признает: "Вы вправе толковать Откровение таким образом" (281). Правда, расслабляться не стоит. Это ведь начальник г-жи Сперанской, ставший патриархом, придумал софизм: Церковь отделена от государства, но не от общества. Виссарионовцы вправе веровать, государство вправе их веру "регулировать" во имя национальной безопасности и общего блага.

Всё правильно пишет Сперанская и о Троице, и о Православии (хотя, безусловно, любой профессиональный богослов найдёт в её описании догмата о Троице массу ересей), только вот веры в её тексте нет. Да и не положено - она же не верующая, не христианка, она "сотрудница секретариата". Зато письмо открывается и закрывается цитатами из о.Серафима Роуза… Христос из милиционеров, конечно, звучит смешно. Но американский протестант, пришедший в православие через буддизм, но оставшийся по духу просто агрессивным манипулятором в духе "нью-эйджа", в роли отца Церкви - даже не смешно. Это даже не сектантство, это хуже - раковая опухоль в Церкви.

В качестве курьёзов можно упомянуть веру Виссариона в перевоплощение, в том числе в то, что о.Александр Мень - Предтеча, воплотившийся, чтобы приготовить путь Виссариону (147). Сам Нестеров взял имя "Камушек" и псевдоним "Камушек", потому что считает себя перевоплощением апостола Петра. Убедился он в этом так: в октябре 1995 года ему было передано "четкое откровение". "Откровение, поступившее мне от первого лица, было вызвано не моим волевым усилием, а духовной силой внутри меня и независимо от моих желаний. Оно было внезапным и довольно сильным. Предшествовали этому откровению хлопки в голове, подобно звукам при бросании досок. После того, как меня пронзила мысль: "Я - Петр", - из моей головы изошел красно-лиловый шар размером 10-15 см.,типа мыльного пузыря, и, пройдя 1,5 метра в правую сторону, исчез в воздухе" (153).

У "традиционного православного" такой рассказ может вызвать в лучшем случае улыбку, в худшем - как у Дворкина - желание отвести человека к психиатру. Конечно, в Библии есть и более впечатляющие видение - но Библия маркирована как особый тип речи, "святой" - при этом "святость" понимается как выделенность не только из греха, но из повседневной жизни в целом. Утрата дистанции рассматривается как "соблазн", "прелесть". Вот эта дистанцированность и порождает срывы - срывы в имитацию мистики. Если бы Библия была действительно книгой на каждый день, искушения её имитировать не было бы, было бы естественное развитие откровения в жизни людей. Когда же развитие пресечено, когда его прижгли, тогда и выбрасываются уродливые псевдоподии. Причём, большинство этих уродств остаются внутри церковной организации, - вина Виссариона не в видениях, а в том, что он переступил определённую границу дозволенной харизматичности. Прежде всего, конечно, идентифицировав себя с источником власти в Церкви. Однако, надо понимать, что в головах у поклонников Матроны, Дворкина или Кураева каша ничуть не менее прогорклая.

Справедливость требует заметить, что католики проявили себя вполне в духе официозного православия. Священник Игорь Ковалевский на вопрос Нестерова: "Неужели Вы и в самом деле собираетесь убеждать Вторично Пришедшего Христа, - даже если ОН окажется заведомо подлинный, - что Он не Христос, если Его Пришествие совершится не по Вашему катехизису?" о.Игорь ответил: "Именно так!" … Однако в ответ на мою просьбу показать в катехизисе места, в которых утверждается, что именно Виссарион не может быть Христом, о.Игорь не показал не только эти места, но и сам катехизис!" (311).

Ну что отцу Игорю стоило катехизис-то показать! Или хотя бы пообещать: "Ужо катехизис покажу!"

А он, небось, даже чаю не догадался предложить…

К сожалению, современному христианину чаще легче сказать "Верую!", чем "не верую!". Личная вера, однако, невозможна без личного - а не казённого, коллективного - скепсиса, без личной ответственности за неприятие очередного кандидата в мессии. Эпоха вещания от имени "всех" закончилась, только "все" этого ещё не заметили…

Несколько раз в книге цитируются слова некоего петербургского священника о. Валентина, который так оценил критику Виссарионы патриархийными проповедниками: "Хотя я не могу просить прощения от лица всей Церкви, ибо являюсь в данном случае частным лицом, но мне было за эту встречу крайне стыдно. Всё это свидетельствует о той нашей церковной, православной немощи, которая говорит о том, что мы, православные люди, боимся встречи со Христом и не готовы к Его Пришествию" (245).

Впрочем, бояться встречи со Христом это ещё не самая страшная немощь. Страшнее, что не боятся встречи с Христом, потому что не очень-то в неё веруют. Боятся лжехристов, потому что веру, единственный критерий истинности, подчинили авторитету, и разучились ходить самостоятельно, без цитат из свежеиспечённых святых отцов и без помощи государственных ведомств давая отчёт о своём - своём, личном - уповании.

 Отправлено: 05.07.11 15:49. Заголовок: Previous Entry Add t..

Previous Entry Add to Memories Share Next Entry
ВОЛШЕБСТВО ПРОДОЛЖАЕТСЯ...

[info]dorogapodlunoj
February 10th, 0:01

У меня был друг Иван — актуальный художник. Он писал на огромных холстах исключительно рыбок. Произведения охотно приобретали галереи и частные коллекции Америки и Европы. Желания совпали с возможностями, Иван самозабвенно крапал нескончаемый рыбный поток.
Но вдруг, ни с того ни с сего — Иван уверовал в Бога. Публично покаялся в своих «сатанинских» рыбках и страстно занялся иконописью. Но дело не пошло: у него не выходили лики, на зрителя таращились смешные и одновременно страшные маски античных комедиантов. Не лики святых. При этом Иван не мог долго и сосредоточенно работать над иконой, все время куда-то выбегал.
— Курит он там, что ли? - подумали мы и однажды проследили за ним. И... ахнули! Оказалось, соседнее помещение тоже было его мастерской, а там — во всю стену холсты, на которых змеились и переливались в холодном лунном блеске, преломленном сквозь толщу воды — рыбки! Тут и жена его Маришка работала на подхвате — подмалевывала водоросли и рыбью чешую.
— Не могу, ребят!.. - сокрушенно плюхнулся в кресло Иван. - Держат они меня, проклятые!.. Но я отделаюсь от них, клянусь!..
И клятву свою он сдержал, но при жутких обстоятельствах.
Вскоре в клуб, находящийся недалеко от мастерской, приехал на гастроли лидер широко известной секты — Виссарион. Ради прикола и мы отправились послушать мессию.
Народу набилось в клуб видимо-невидимо. Виссарион вышел на сцену, как и подобает лже-христу — в красном хитоне и сандалиях. Золотистые волосы красиво ниспадали на плечи, русая бородка обрамляла узкое лицо бывшего милиционера, в общем, все как положено. Но то, что понес этот Виссарион, трудно передать словами. Говорил он страстно, но бессвязно совсем. Недолго послушав эту ахинею и поняв, что смысла ждать больше неоткуда, я пихнул Ивана в бок, мол, пошли скорей. Иван не отреагировал. Я пихнул его сильней — Иван сидел как вкопанный, а глаза его яростно пламенели.
— Что с тобой? - испугался я.
— Оно!.. - пробормотал приятель, не спуская глас с Виссариона.
— В смысле? Ваня, он же бредет!
— Не-е... - завороженно улыбнулся Иван. - Это то, что я искал всю жизнь!
Маришка сидела тут же, но, о, боги! — она точно также, как и Иван, самозабвенно лупилась на лже-мессию.
В течение двух следующих недель Иван с Маришкой спешно распродали все свое движимое и недвижимое имущество и отбыли в Сибирь, в Город Солнца — обиталище Виссариона и его последователей.
С тех пор прошло три года. Иван с Маришкой по-прежнему живут в тайге, теперь у них другие имена — Халкидий и Перепетуя. У них родился сын, которого Виссарион назвал Фемистоклом. Вся жизнь семьи расчерчена уверенной рукой мессии, питание, как и супружеские связи — под строгим контролем. Халкидий трудится кузнецом и огородником, Перепетуя — на общей кухне.
Мы, бывшие друзья вместе с галеристами, ездили в тот чудный городок посреди тайги, но наши усилия не увенчались успехом.
— Я всем доволен, - твердил бывший художник. - Здесь мы обрели покой и счастье...
— Он взрослый человек, - нехорошо улыбнулся нам на прощание Виссарион, - ему решать что хорошо, что плохо.
Да, с этим не поспоришь, он взрослый. Но разве взрослые не нуждаются в помощи?.